Тело благодарно расслабилось, и тут же начался острый приступ зевоты. Конрад с сочувствием понаблюдал пяток минут за упражнениями на растяжку челюстей и посоветовал:

— Иди-ка ты спать, Лучик!

— А и пойду! — миролюбиво согласилась я.

Истину о том, что рыбка любит воду и мытья на ночь недостаточно для утоления жажды внутренней, я ощутила часиков в одиннадцать вечера, когда проснулась с диким сушняком, сделавшим бы честь любому похмелью.

Привычки держать стакан с живительной влагой на тумбочке не имела, потому сунула ноги в тапки, накинула халатик и на ощупь, не выныривая из дремы, побрела на кухню. Не включая свет, толкнула дверь и была отброшена к стене чьей-то могучей рукой, а в горло уперлось нечто острое.

Глава 22

НОЧНОЙ ВИЗИТ

В свете уличных фонарей, бликующих от оконного стекла, удалось разглядеть впечатляющий силуэт. Неизвестный тип, вооруженный колюще-режущим предметом, был как минимум на две головы выше меня. Имел какие-то толстые шевелящиеся жгуты вместо волос, могучую фигуру с богатырским разворотом плеч, а от бедер до пола не две заурядные конечности, но длинный могучий хвост, выгибающийся кнутом. Создание стояло на хвосте совершенно спокойно, чуть-чуть покачиваясь, и прижимало к моей коже острие копья.

— Привет, — откашлялась я, пытаясь не дернуться резко. Шрамы на горле никогда не были моей сокровенной мечтой. — Что ты собираешься делать?

— Допросить и убить, — невозмутимо поведали мне распорядок на ночь, не отводя копья. — Новое отнорье, умытое кровью старых хозяев, благословляют боги.

— Это обязательное условие? Договориться никак нельзя? — вежливо уточнила я.

— Чужакам в норе нагов не место, — сухо поведал колоритный гость.

— Логично насчет чужих, — признала я. — Мало ли чего от чужаков ожидать, а дом должен быть безопасной крепостью, и не только у поросят.

— Боги любят жертвенную кровь сильных, взятых в бою. Ты будешь сражаться? — предложил наг и даже чуть-чуть отвел копье от горла, давая возможность обсудить условия боя.

— Сражаться я не умею, да и не хочу. С таким сильным противником у меня все равно никаких шансов. Только вы по традиции должны биться за будущий дом, то есть нору, а мое жилище норой ну никак быть не может.

— Почему? — заинтересовался змеехвостый. — Тут просторно, сухо, пахнет пищей и водой, есть место, чтобы отложить яйца.

— Хм… — Я подавилась невольным смешком, никогда раньше не рассматривала квартиру с точки зрения пригодности под жилье и область гнездования по совместительству для расы нагов. — Потому что магия, которая привела тебя сюда, еще не завершила действие. Очень скоро распахнутся врата в иной мир. Вот там-то и стоит поискать подходящее место под отнорье. А если ты убьешь меня, то магия развеется. Ты, не завершив путь, пострадаешь не меньше.

— Докажешь чем слова свои? — вопросил наг.

Я вздохнула. Спать хотелось куда больше, чем стоять под копьем и трепать языком со странным созданием. Но работа есть работа, и, если честно, за ненормированный рабочий день доплата выходила изрядная. Потому пришлось честно рассказать обо всех ставших уже привычными правилах и законах, действующих для гостей. Правда, продемонстрировать я смогла лишь правило аудирования и тактильного восприятия. Голос в телевизоре оставался понятен нагу лишь до тех пор, пока я не отошла метров на пять дальше по коридору, а материальность предметов сохранялась не далее чем на семи-восьми.

Не то чтобы гость поверил на все сто процентов, но оказался в достаточной степени разумен, чтобы признать высокую вероятность моей правоты. Змеехвостый гражданин согласился отложить острое копье войны на максимальный срок в трое суток и убить меня по-быстрому по его истечении в том случае, если обещанный портал к подходящей норе не откроется.

Кстати, к магии голубого экрана гость оказался совершенно безразличен: колдовство как колдовство, мало ли какое видали. А вот метод счисления времени и его единицы нага крайне заинтересовал. Подсвеченный циферблат кухонных часов, на котором я объясняла время ожидания, он изучал как «Мадонну» Рафаэля, стоило лишь объяснить, что означает каждая из трех стрелок и деления на окружности.

А потом меня угораздило спросить разрешения включить свет. Все-таки громадный тип с хвостом на темной кухне казался мне более опасным, чем точно такой же, но при включенной лампе. Ага, дура была. В чем сразу и убедилась, разглядев гостя во всей дозволенной красе.

Норы норами, а дневного света наги, оказывается, не чурались и переносили спокойно, другое дело, что и в темноте видели практически как днем, что в бою давало несомненное преимущество.

Так вот, о чем я, собственно, на голове у гостя была прическа а-ля горгона Медуза. Нет, не повышенная лохматость и дреды, как казалось в темноте, а настоящие змеи. Симбионты, что ли? Серо-голубые пресмыкающиеся беспрестанно шевелились и изредка тихонько шипели, их язычки то и дело ощупывали воздух.

— Ядовитые? — не нашла ничего лучше, чем спросить, я.

— Разные. — Довольная улыбка на узких губах нага выглядела странно, он, кажется, гордился своей живой прической.

— Это как? — ляпнула я прежде, чем мозг завершил операцию оценки этичности вопроса.

Но, как ни странно, угадала. Наг свил из хвоста некое подобие кресла и, с комфортом расположившись в нем, принялся подробно живописать особенности каждого из подвидов симбионтов. Тут был яд, убивающий мгновенно, яд парализующий, яд, доставляющий неизъяснимые мучения, яд, размягчающий плоть добычи, банальное снотворное, яд ослепляющий и прочее, и прочее, и прочее.

В общем, коллекция ядов с постоянно пополняемым живым боезапасом у гостя была потрясающей. Это мне стало понятно на первом получасе жаркого повествования. А вот к какому, собственно, полу относится наг, я уяснить так и не могла. Одежды на нем не было, грудь весьма напоминала обычную, только очень мускулистую мужскую, зеленовато-оливковый цвет кожи не в счет. А вот ниже, там, где по идее должны были находиться первичные половые признаки, не было ничего. Ни выпуклости, ни дырочки. Гладкие мускулы.

Коль на вопрос про прическу гость не разобиделся, а совсем напротив, я внахалку озвучила и вопрос про половую идентификацию:

— А как к тебе обращаться, «он» или «она»?

Наг искривил узкие губы в явном замешательстве. Даже его змейки изогнулись знаками вопросов. Я выразилась точнее:

— Я про то, какого ты пола.

— О… — задумчиво нахмурился наг, явно пытаясь разобраться в сути вопроса, будто я не про это самое спросила, а как теорему Ферма доказать. Но спустя пару минут на лице забрезжило понимание, и змеехвостый с явной гордостью за уровень собственного интеллекта и с чувством столь же очевидного превосходства сообщил: — Наги не имеют того, что ты зовешь полом. Я знаю, есть такие животные, у которых, чтобы возник третий, двое должны слить свои жидкости. Каждый наг способен дать новую жизнь, если есть вдосталь пищи и безопасное место для теплого гнезда, где будет зреть яйцо.

— О-о-о, — теперь уже восторженно протянула я. — Так вы яйцекладущие гермафродиты. Круто! — И тут же захлопнула рот, пытаясь определить на глазок, не оскорбила ли я, случаем, гостя вопросами из сферы физиологии деторождения.

— Ты замолчала. Почему? — Отчетливо уловимый интерес слышался в интонациях нага, откинувшегося на кресло-хвост и спокойно полирующего какой-то не то тряпицей, не то наждачкой лезвие копья. Не сидеть же без дела!

Чтобы не изучать процесс полировки, я старалась больше разглядывать самого нага и заметила, что кожа у него не только оливкового цвета, а еще и в разводах, повторяющих в размытом и смягченном варианте узор на хвосте и на туловищах живых змей прически.

— Э-э-э, я не могу сообразить, мои расспросы не считаются оскорблением по вашим меркам?

— Нет. — Наг оскалил в улыбке острые (нарочно затачивал, как копье, или такие от рождения?) зубы. — Оскорбление для воина — лишь усомниться в его отваге, силе и способности защитить отнорье. Говори, мне любопытно.