А потом все заканчивается. Поднимается серый туман, сначала он стелется под ногами, завиваясь кольцами, потом принимается ласкать колени, как игривый щенок. А обретя силу, взвивается ввысь серым огнем, поглощая все. Когда туман рассеивается, на месте кладовой снова лишь кладовая, и ничто не напоминает о бесконечных шеренгах остроухих воинов, разве что листок из какого-то серебристого металла на полу.

— Что это было? — попробовала я прояснить ситуацию наводящим вопросом.

— Не знаю, — ответил куратор, не грубо, просто констатировал факт. Помолчал и прибавил: — Врата открылись сразу в две точки пространства миров, превратив кладовую в перемычку, стянувшую их воедино. В анналах «Перекрестка» нет данных о массовых перемещениях через порталы Земли и открытии двух порталов одновременно. Ни одной.

— Все когда-нибудь случается в первый раз, — философски согласилась я и подняла с пола заколку-брошь. Красивая! На пиджаке офисном отлично смотреться будет, и всегда можно похвастаться, что вещь эльфийской работы. Все равно никто не поверит. Всего полтора дня, а я запас личных накоплений ювелирки увеличиваю так стремительно, словно какой-то хапуга-дракончик. Кстати о ювелирке. Я посмотрела на руку, где у локтя должна была висеть зарра, а на запястье целительный русалочий браслет. Только что заметила, что под халатом нет ни того ни другого. И когда ухитрилась растерять?

Додумать мысль о выдающихся потерятельных способностях не удалось, потому что на руке проявились, повинуясь желанию, и, стоило утратить концентрацию, снова исчезли из виду стилет и браслет. Уф, они заколдованные, а не утраченные безвозвратно, и на том спасибо! Ну и ладно! Все равно ведь холодным оружием я хвастаться напропалую не буду, и почему-то точно так же не хочется никому давать примерять жемчужную низку, свернувшуюся уютной змейкой на запястье. Я не жадная и даже не особенно экономная, просто это слишком мое, чтобы быть еще чьим-то.

Пустой пол кладовой — еще вчера вечером, пока грелась рыба, я вытащила оттуда все, что можно растоптать и разгрохать ненароком в процессе перемещения крупной биомассы, — интереса не представлял. ЛСД первым потянулся и захлопнул дверь, а потом, как будто подводя итог творящимся безобразиям, резюмировал:

— Я постараюсь добиться разрешения на контакт с другими привратниками. Вам это действительно может оказаться небесполезно.

— Спасибо. А можно еще вопрос?

— Спросить вы вольны что угодно, Гелена Юрьевна, однако я не могу обещать, что отвечу, — выставил условия куратор.

— Точки врат, они все время одни и те же и подсчитано ли их точное число? — спросила я, входя на кухню и щелкая кнопкой чайника. Тот загудел, подмигивая голубым глазком. Специально искала себе именно голубой, не люблю оранжевый и красный.

— Дверью в вашей квартире может оказаться любая точка пространства, обычно проход открывается там, где открылся впервые, остальные порталы, сколько бы их ни было, образуются кучно.

— Нет, я не о своем, а о привратниках и вратах в других местах Земли. Вот вчера умерла та старая женщина — тот, кто придет ей на смену, появится в той же области, городе, улице или доме?

— Город, — что-то обдумав, проронил куратор. — В крайнем случае, пригород, не дальше.

— Как вы это вычисляете? Неужели всегда только через провидцев? Может, есть аппаратура, фиксирующая аномалии…

— Аппаратуры нет, порталы не фиксируются никакими приборами, ни во время действия, ни во время открытия, ни в финальной фазе, — пожалел Ледников. — Во всяком случае, прибора, способного на это и не самоликвидировавшегося в первые же доли секунды, не изобретено. Провидица, как я уже говорил вам, одна, она потомственная. Других с аналогичным талантом не выявлено. Анастасия ограниченная, довольно странная женщина, но ее дар воистину уникален. Что касается точного количества стационарных порталов в иные миры — оно фиксированно и держится на уровне пяти десятков.

— Примерно пяти десятков или точно до единицы? — въедливо уточнила я.

— Точно, — поправился ЛСД, чуть склонив голову набок.

— Значит, существует пятьдесят врат. Все время пятьдесят, и все время в одних и тех же точках? Без исключений? Это число максимально возможное, по пересчету всех когда-либо открывавшихся порталов, а постоянно действует меньше? — продолжила я допрос на интересующую тему.

Впервые за часы, проведенные вместе, Ледников взглянул на меня как на человека. В его взгляде на миг проявилось ничем не замутненное удивление: «У нее есть немного мозгов?!»

— Порталы открываются географически в одних точках, после угасания привратника другой в том же месте появляется быстро, на протяжении самое большее трети года, постоянно действует не меньше сорока врат, — отчитался куратор, с проснувшимся интересом следя за моей претензией на умственную деятельность.

— А вы детально с географией порталов знакомы? — продолжила допытывать я.

ЛСД кивнул и попал! Я загорелась! Метнулась в коридор и вернулась с большой картой Евразии. Карты, как и геометрия, были моей слабостью. Еще в детстве мы с папахеном играли в путешествия на расстеленной по ковру в гостиной карте мира.

— Вот! — Я раскатала карту, прижав уголки солонкой, перечницей, салфетницей и кувшином с водой. В руки Ледникову ткнула острый простой карандаш. — Покажите!

— Что именно вы хотите, Гелена Юрьевна? — непонимающе нахмурился куратор.

— Отметьте на карте точки, где живут привратники. Уж это-то, надеюсь, не тайна за семью печатями?

— Не тайна, — хмыкнул Ледников и начал тыкать в карту карандашом с выражением на лице из серии «чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось».

Чем больше точек появлялось на карте, тем сильнее у меня чесались руки. Я сбегала за готовальней из кладовки запасливой тетушки и вооружилась циркулем. Уж больно подозрительно располагались точки. Примерно прикинув радиус, я начала рисовать кружки, правда, пару раз пришлось воспользоваться ластиком. ЛСД следил за мной, как сапер за миной, не мог понять, где сейчас рванет. А я, изобразив тринадцать кругов, отложила циркуль и полюбовалась на дело рук своих. Картинка обрела четкость, ясность и простоту, пусть никаких логических объяснений и не прибавилось.

— Что вы нарисовали, позвольте полюбопытствовать? — Похоже, куратора реально заинтересовал итог моих чертежных потуг.

— Тринадцать кругов одинакового радиуса, расположенных в форме цветка, — честно ответила я, — а если нарисовать линии, соединяющие каждый круг с каждым, будет Куб Метатрона на плоскости. Очень приблизительный, конечно. Наверное, должна учитываться еще и высота над уровнем моря. Готова спорить на что угодно, это он! А точки дверей в количестве пятидесяти соответствуют сумме вершин пяти Платоновых тел, — гордо объявила я.

Искры понимания в глазах Сергея Денисовича не затеплилось, он явственно начал раздражаться. А чего беситься, если не знаешь кое-чего просто потому, что не местный или никогда геометрией не интересовался?

— Куб Метатрона вмещает в себя пять Платоновых тел: тетраэдр, гексаэдр, октаэдр, додекаэдр и икосаэдр, — постаралась растолковать я. Ага, в черных глазах что-то сверкнуло, названия фигур куратор знал. — Я не сильна в сакральной геометрии, мне просто картинка когда-то красивой показалась и композиция. Знаю, связано это с религиозным понятием Плода Жизни.

— А Метатрон? Что это? — всерьез заинтересовался ЛСД.

— Кто. Вроде как ангел у иудеев, воплощение справедливости и еще чего-то. Говорю же, я не сильна в религии. Важно другое, порталы действительно не с бухты-барахты возникают там, где возникают! Закономерность и порядок подчиняются законам! Пусть даже законам геометрии! — объявила я.

— Ученые «Перекрестка» не делали подобных выводов, — проронил ЛСД, впрочем, обзывать меня дегенераткой с навязчивыми идеями не торопился.

— Может, им оно просто на фиг не нужно? Сам феномен наличия дверей, привратников и гостей куда больше интересует? — пожала я плечами. — Даже если пространственная геометрия рулит процессом, никаких реальных выгод это знание не несет. Так, интригующий геометрический анекдот. Если ваша контора не научное заведение, а больше по практике, то им и вовсе на Куб Метатрона наплевать будет.